В минувшее воскресенье мы отметили День семьи, любви и верности. Добрый праздник, призванный укрепить семейные узы. Любые беды можно пережить, если чувствуешь поддержку родных людей. Даже если их нет рядом, существует духовная связь, надежда на встречу.

Детство Елены ЦЕЛЮТИНОЙ, руководителя клуба «Академия на грядках», выпало на непростые годы в истории страны, ребёнком ей пришлось узнать и беду, и войну. В разлуке она верила, что мама никогда её не бросит, найдёт обязательно.
Разлука с пелёнок
- Мне много лет, но я не перестаю удивляться. Например, почему мы не ценим того, что нам дано? Сейчас у молодых мамочек есть возможность воспитывать ребёнка до трёх лет, это такое счастье, а они спешат поскорее пристроить его в детский сад. В довоенные годы, когда я родилась, у матерей выбора не было. Представьте себе, что в полтора месяца грудных малышей отдавали в ясли, потому что женщина должна трудиться на предприятии, выполнять план.
- Где работала ваша мама?
- На смоленской швейной фабрике. Производство посменное, кроме того, у всех общественные поручения. Моя мама, Любовь Григорьевна СИМУНИНА, была секретарём партийной организации. Работала дни и ночи. В три года меня перевели из яслей в круглосуточный детский сад. Родителей видела только в выходные. Но и это было счастье. В 1938 году маму арестовали как «врага народа», а меня, шестилетнего ребёнка, отправили в детский дом.
- В чём причина ареста?
- Тогда никто никому ничего не объяснял, и она не хотела об этом вспоминать. Мы размышляли, почему так произошло, но никакой другой версии, кроме как ложный донос, чтобы занять нашу комнату, не смогли найти. Через три года маму освободили. Это сейчас мы говорим: сначала репрессировали, но потом-то реабилитировали. А ведь за это время жизни людей искалечили.
- Вы помните, как жили в детском доме?
- Учреждение, куда меня поместили, находилось в городе Дорогобуже, на берегу Днепра. В детстве казалось, что мы жили и учились в огромном двухэтажном здании. Когда мне, уже взрослой, довелось побывать там в командировке, я отыскала это место. На деле маленький двухэтажный домик. Несмотря на перепланировки, я сразу вспомнила, где у нас находилась столовая.
- Получается, что мама забрала вас перед самой войной?
- Так и есть. 20 мая она меня забирает, а 22 июня начинается война.

Дорогами войны
- На заводах и фабриках был установлен палочный режим. Работников из цехов не выпускали. Работали и ждали приказа. А мы, ребятишки, были предоставлены сами себе, носились по городу. 24-26 июня Смоленск пережил первые бомбёжки. После чего всех детей работников швейной фабрики, в возрасте от 7 до 10 лет, собрали, привезли на вокзал, погрузили на открытые платформы и повезли за город. Нам говорили, что через неделю-другую война закончится, надо немного потерпеть - и все вернутся домой. Мы ждали и ходили полоть лён, за работу нам давали хлеб и молоко. По ночам в стороне Смоленска видели зарево.
- В это время уже шла эвакуация.
- Город был под угрозой захвата, предприятия, оборудование и работников вывозили вглубь страны. В начале августа нас, детей, привезли на железнодорожную станцию Спас-Деменск, погрузили в три крытых грузовых вагона и должны были прицепить к составу швейной фабрики. Мама нашла меня и хотела забрать, но ей не позволили, сказали, что в детском вагоне ребятишкам есть где спать, есть запас продуктов на дорогу. А работников погрузили в последний момент, они ничего с собой взять не успели: в чём были, в том и поехали. Беспокоиться о детях не надо, вагоны соберут в один состав, на остановках можно видеться.
Среди ночи налетели вражеские самолёты, началась бомбёжка. В суматохе нас прицепили к другому составу, и мы поехали. Куда? Об этом никто не знал. Почти месяц мы курсировали по разным городам. Нас нигде не принимали; суета, неразбериха, жара, пыль. Загонят вагон в тупик - сопровождающие только разведут костёр, начнут готовить еду, тут команда «По вагонам!» Голодные снова в путь. Но никто не заболел, все доехали до Медногорска, это на Урале. Там организовали детский дом. В тишине и покое не чувствовалось, что где-то идёт война.
- Где в это время были родители?
- Воспитатели начали выяснять их местонахождение. В Спас-Деменске вагоны с оборудованием и работниками швейной фабрики цепляли к разным составам, лишь бы увезти людей и оборудование подальше от бомбёжки. Цеха предприятия оказались в разных городах. Мою маму военные дороги привели в Иркутск. Там же оказались родители еще 10 из 100 наших ребят.
Как только она получила сообщение о том, где я, с ещё одной женщиной приехали в детдом и забрали нас. Так я оказалась в Сибири.
- Как сложилась судьба остальных детей?
- Я пыталась найти информацию о воспитанниках медногорского детского дома, но данных не сохранилось. Остаётся предположить, что часть детей нашли родители, а оставшихся поместили в другие детдома.
В любом деле нужен научный подход
- Как складывалась ваша жизнь в Сибири?
- Как у всех: трудно, небогато, но на судьбу не жаловались. Приехавших разместили в общежитии, по несколько человек в комнате. В годы войны дети помогали взрослым на фабрике.
В 1947-м на базе Иркутского авиационного техникума на улице Ленина был создан техникум искусственного жидкого топлива, предназначенный для подготовки кад¬ров на строящийся комбинат-16. Я поступила в новое учебное заведение. Три года училась в Иркутске, а в 1950-м наш техникум перевели в только что построенное здание в Ангарске. Диплом химика я защищала здесь, оказалась в составе первого выпуска 1951 года. Большинство наших студентов вскоре стали руководителями на комбинате. Меня распределили на катализаторную фабрику. С тех пор жизнь связана с Ангарском. Маму я перевезла к себе.
- На АНХК вы известны как создатель новых катализаторов.
- Наш завод был одним из передовых в Советском Союзе. Мы сотрудничали с ведущими научно-исследовательскими институтами большой страны, внедряли в производство их теоретические разработки.
- Вы тоже участвовали в изобретении новых катализаторов. Сколько у вас авторских свидетельств?
- Даже не считала, сколько их. Важно не число, а чтобы продукт оказался востребованным и был внедрён в производство. Мои катализаторы всё еще в деле.
- В каком институте вы учились?
- Я окончила только техникум. Боялась, что, если поступлю в институт, у меня не останется времени на детей. Семья - главное в моей жизни. От этого убеждения я не отступаю ни на шаг.
- Как же научные исследования?
- Это результат самообразования. Если стоять на одном месте и делать всё по старинке, развития не будет. У меня в любом деле подход от точных наук. Это же касается деятельности клуба «Академия на грядках». Прежде чем предложить нашим садоводам новый продукт, я на производство съезжу, своими глазами увижу состав, качество сырья, технологию изготовления, на своём участке его испытаю.
Дача нас выручала в трудные времена
- Кто привил вам интерес к земледелию?
- Мой муж Иван Иванович. Он одним из первых в городе взял участок земли под огород. Раздавали самые неудобные, заболоченные земли. Промахнёшься мимо кочки - ухнешь по пояс в болотную жижу. Сколько труда потребовалось, чтобы превратить болота в сады! Пока дочки Оля и Марина были маленькими, муж в основном один трудился на земле. Постепенно вся семья подтянулась на дачу. Надо отметить, земля нас выручала в трудные годы: картошка, овощи были всегда.
- Что повлияло на перевод дачного земледелия на научные рельсы?
- Желание работать меньше и при этом получать большие урожаи. Для этого, прежде всего, нужны качественные семена. Когда мне предложили возглавить клуб садоводов, я вышла на учёных-сортоиспытателей.
Фирма «Гавриш» организовала курсы повышения квалификации для агрономов, тепличников. Я туда поехала, познакомилась с учёными - селекционерами из Тимирязевской академии, Голландии, Франции. Теперь мы испытываем новые сорта и гибриды овощей для Сибири и имеем возможность предлагать нашим садоводам урожайные, надёжные семена.
- Интерес к работе на земле передался детям, внукам?
- У нас все работают на производстве, и к даче у нас профессиональный подход, а знаниями и опытом мы готовы поделиться со всеми, кто хочет работать на земле и получать щедрые урожаи.
Ирина БРИТОВА
Фото из семейного архива