День Победы - поистине народный праздник, ведь практически в каждой семье есть те, кто защищал страну на полях сражений Великой Отечественной или работал до изнеможения в тылу. Среди них нет коренных ангарчан, ведь наш город возник уже после победы. Но на его строительстве работало много фронтовиков. Сейчас в живых остались лишь единицы. Уходят очевидцы тех страшных, огненных лет. Но живы воспоминания участников войны, ставших жителями Ангарска, собранные в результате кропотливого труда в книге «34 005 часов войны».Никто не забыт, ничто не забыто.

Иван МЕРЗЛИКИН, в Ангарске с 1949 года:
«Утром 22 июня бригаду подняли по тревоге. В 9 часов 23 июня на вкопанные нами орудия пошли танки. Я был радистом, но в этом бою встал к орудию шестым номером - подносил снаряды. Мне даже не верилось: вдруг это учения, а мы по своим боевыми бьём? Попросил у наводчика в прицел посмотреть, а на броне кресты! Значит, вправду война. Через некоторое время меня перевели во взвод истребителей танков, вручили гранаты и бутылки с «коктейлем Молотова». Я сидел в круглом окопчике и ждал, когда танк пойдёт прямо на меня. Дождался. Швырнул гранату под гусеницу. Танк развернулся, и его добили артиллеристы. Что было самое неприятное для меня - это сидеть в окопчике одному».
Валентина ЧВАНОВА, в Ангарске с 1980 года:
«У села Писаревка наш батальон получил задание навести переправу через реку. В лесном массиве наши ребята пилами и топорами стали валить лес. Чтобы фашисты по звуку не догадались о наших замыслах, я нашла в селе патефон и бегала по всему периметру вырубки леса и включала пластинки. Музыка разносилась далеко, заглушая стук топоров и скрежет пил. Ко всему прочему шёл дождь. Мы промокли до нитки, но переправу соорудили вовремя».
Иван ПОПОВ, в Ангарске с 1976 года:
«В октябре 1941 года попал в знаменитую 78-ю дивизию Белобородова. Вскоре прибыли на Истринское направление, попали на передовую и сразу приняли бой. Оказалось, что никакой линии обороны нет. Немцы шли в полный рост, и перед ними не было ни одного советского солдата. Мы не успели даже окопаться и встретили врага по пояс в земле. Первый бой и первый убитый враз снятся мне по сей день: эсэсовцы были пьяны и двинулись на нас в психическую атаку. У них автоматы с примкнутыми тесаками, а у нас винтовки образца 1881 года с трёхгранными штыками. Здоровенный рыжий детина подбежал к моему окопчику и занёс тесак, я успел подставить винтовку, мгновенно пропорол его штыком и перекинул через себя. Его вопля не забыл до сих пор, и шрамы на пальцах от немецкого тесака остались на всю жизнь. Мой напарник крикнул из соседнего окопчика: «Ты весь в крови, как баран!». Больше ни разу за всю войну мне не довелось драться в рукопашной. Страшное это дело!»
Мария ЛИПП (БЕРЕЗОВСКАЯ), в Ангарске с 1954 года
«Связист на войне - это совсем не то, что работа на телеграфе в мирное время. После смены редко приходилось отдыхать: как все солдаты, мы рыли окопы, строили блиндажи, охраняли расположение части. По ночам даже на кухне у котлов дежурили, чтобы враги не отравили воду. В военных условиях старались создать уют, мастерили занавески из марли. Однажды во время артобстрела рядом с домом, где располагался узел связи, разорвался снаряд. Полдома разнесло, а помещение, где мы находились, уцелело. Раненый командир чудом выбрался из развалин. Мы занавески сорвали, перевязали его и вытащили из опасной зоны. В это время оставшаяся часть дома загорелась. Мы с подругой Катей натянули противогазы и в огонь - спасать военное имущество. За этот поступок нас наградили медалями «За боевые заслуги».
Надежда КВАШЕНКО, в Ангарске с 1949 года
«Мы собирали раненых с подбитых кораблей. Но, нарушив приказ, вместе с подружкой пошла в десант на Новороссийск. Первый же бой посеребрил наши головы. А было это так: получил ранение в живот командир. Я оттащила его и начала перевязывать. Вдруг рядом увидела немца. Как вытащила нож и воткнула в спину фашиста, не помню. Потом долго не могла успокоиться, трясло в нервной лихорадке. А увидела себя в зеркале - не узнала».
Константин КОРОБКИН, в Ангарске с 1952 года:
«На нас шли 25 тяжёлых танков. Подпустив их на расстояние 50-75 метров, бойцы выпустили собак, на спины которых прикрепили ящички со взрывчаткой. Когда собака будет проползать под танком, торчащий вверх штырь-крючок должен зацепиться за днище. В течение считанных минут поле боя стало представлять собой жуткое зрелище: около 20 покорёженных, перевёрнутых и горящих танков остались на месте. Остальные были добиты артиллеристами и нашими танками. Противник был так ошеломлён, что несколько часов стояла тишина. Солдаты - инструкторы собак, видя гибель своих любимцев, плакали. Да и мы, наблюдавшие их работу, чувствовали себя не лучше. Я до сих пор не могу забыть этот эпизод войны. С каким бесстрашием собаки бросались под танки и, погибая, спасали жизни сотням солдат!»
Михаил ДРОЗДОВ, в Ангарске с 1953 года:
«Как я выжил? Трудно сказать. Наверное, хорошо слушал лекции на курсах «Выстрел». Во время наблюдения за противником выбрасывал на 2-3 метра перед собой каску. Пока немец по ней бьёт, я его огневые точки засекаю и накрываю миномётным залпом. Пуля-дура, но ты-то будь умным, не лезь на рожон!»
Мария БАТЬКИНА, в Ангарске с 1953 года:
«Белоруссия поразила меня своей опустошённостью: выжженные деревни с торчащими трубами и запёкшейся картошкой в земле, голодные, запуганные люди, чудом выжившие в оккупации. Вместо того чтобы сказать нашим солдатам: «Здравствуйте!», они начинали оправдываться: «Бульбочка дробненькая, коровку немцы увели».
Василий НЕБОГИН, в Ангарске с 1955 года:
«Выполняя приказ, команда пулемётчиков подошла к широкому полю. Придётся рискнуть, идти, не ожидая саперов для разминирования. «Я первым пойду!» - выступил вперёд солдат Ахмед САДЫКОВ. И пошёл, но через некоторое время остановился: «Не могу, не пойду!». Командир тронул меня за плечо: «Тебе идти!». Я многое повидал, трусом себя не считаю, но тут почувствовал, как зашевелились волосы на голове. Каждую секунду ожидая взрыва, я медленно шёл к ориентиру - трём берёзкам. И вот путь завершён. Вытерев холодный пот с лица, я обнял и поцеловал берёзку. Оглянулся на товарищей - и тут раздался страшный взрыв. Под Ахмедом, замыкающим строй, сработала мина».
Галина КОСОПЛЕЧЕВА, в Ангарске с 1955 года:
«Только в апреле 1942 года взяли добровольцем на фронт. В архиве до сих пор сохранилось заявление в военкомат, написанное на билете в городской парк (бумаги не было). Вспоминаю Киев 1943 года. Ноябрь. Холодно. Шёл мокрый снег. Машины вязли в грязи. Приходилось нам, девчонкам, искать кустарники, палки, доски и подкладывать под колёса. Только вытащим машину - опять завязнем. Кое-как справились. Доехали до какого-то дома. Мокрых и грязных, хозяйка уложила нас на пол. А утром было приказано копать окопы. Бои за Киев были тяжёлые, на нашу батарею одновременно налетали до 10-15 самолётов. Девушки-дальномерщицы, в том числе я, были вынуждены оставлять свои приборы и подносить снаряды к орудиям. На плечах - кровавые ссадины, на ладонях - мозоли, но надо было выстоять».
Антонина БАСМОВА, в Ангарске с 1958 года:
«Мы шли дальше, за нашими подразделениями. Мороз на улице доходил до -40 градусов. Заходим в дом, полный солдат, и все стоя… спят. Мы прямо у входа бросили на пол шинели, легли и накрылись ими. Главное, хоть чуточку поспать. Оперировали мы в любых условиях. Однажды наш врач проводил операцию в палатке. Началась бомбёжка. Полетели стекла. И он своим телом закрыл больного, лежащего на операционном столе, чтобы стёкла не попали в открытую полость раненого».
Владимир АРЫКОВ, в Ангарске с 1975 года:
«Ночью началась не просто стрельба, а оголтелая пальба. Я выскочил с автоматом и увидел своего помкомвзвода. Он, просто зацикленный на экономии патронов, садил в воздух диск за диском и других раззадоривал. Победа! Правда, потом мы ещё три дня добивали эсэсовскую дивизию «Мёртвая голова». Три бойца в моём взводе погибли уже после Победы».
Николай АНАНЬИН, в Ангарске с 1947 года:
«Поскольку на Параде Победы перед Мавзолеем должны были пройти части всех родов войск, в Москву в полном составе отправили нашу школу собаководов. К Красной площади нас привезли на машинах часам к 10 утра. Пошёл дождь, и вся наша выданная перед парадом форма промокла. Нас с собаками пустили последними, следом шли поливальные машины, а потом - военная техника. С парада мы 18 километров топали пешком, по дороге обсохли. За годы войны наша школа подготовила более 100 тысяч собак, которые обнаружили 4 млн мин. Собаки-подрывники уничтожили более 6 тысяч вражеских солдат и офицеров, 300 танков. А летом 1943 года у станции Дрисса под Полоцком партизанская собака Дина средь бела дня подобралась к насыпи, пропустила патруль и, услышав гудок паровоза, сбросила на рельсы тюк со взрывчаткой. Немецкий эшелон с живой силой и техникой ушёл под откос».
Воспоминания читала Алёна ЗОРИНА